Облака

ОБЛАКА

Мерно плещет Иртыш, – посинели его берега,

Словно в небо впадает река.

Растворяет закат очертанья лесов вдалеке.

Разрушаются замки на жёлтом прибрежном песке.

Вспышки в пепле небес

Озаряют лиловый растаявший в сумраке лес.

Спят луга, спят кусты, спят холодные волны в реке.

Мерный слышится шум – где-то там, над землёй, вдалеке.

Мир непрочен во мраке, как будто он весь из песка,

Будто суть его так же сыпуча, проста и легка.

И мерцает река,

И летят над рекой облака, облака, облака!

Вдруг послышался в небе, где ветр изваяния лепит, –

Трепет,

И сразу

Всё стронулось с мест на земле, будто бы по приказу,

Полетело,

Запело,

Рванулось в туман без предела,

И утратило вес прежде тяжкое грешное тело.

Как кружится земля!

Дышат ночью и мраком поля,

Дышит небом река, и кружатся над ней облака,

Облака, облака!

В их движенье заброшены яркие искорки звёзд,

Их летучий закон так изменчив, капризен, непрост,

Что понять мне нельзя,

Как воздушная манит стезя…

Я влечу вместе с ней, по орбите вселенской скользя!

Как летят облака! Ощущаю вращенье земли,

Будто ступни мои приросли

К твердой почве, что мне не дает навсегда кануть в ночь…

Но влечет меня прочь,

Прочь от праха, песка, от сыпучих мгновений и дней,

От людей,

От страстей,

От мишурных их дел и идей!

А вдали,

Вне полей притяженья высоких небес и земли,

Встал собор –

Твёрже гор,

Словно книга из света и камня,

Что заветом четвертым дана мне.

И страницы её – от туманных небес до земли –

Мы вслепую прочли.

И кажется, в небе, среди облаков, ветра легче, –

Свечи

Пламенеют, зовут,

Зазывают в невидимый круг,

Озаряют дороги земных наших встреч и разлук,

И горят, и взывают, и шепчут на странном наречье –

На речной, чудодейственной речи!

И язык их безмолвный я сердцем проросшим учу,

Не в реке я, а в речи себя светом ночи крещу!

И мильоны изгибов великой реки русской речи

Увлекают меня – всё призрачней, шире и легче,

Бесприютней, бесплотней,

Свободней, –

Туда, где нет Завтра, Вчера и Сегодня,

Где весь мир покорился закону Великой Кривой

И смирил норов свой!

Сотни, тысячи лет над землей день и ночь напролёт

Облака проплывают, и мир им навстречу течёт.

Уплывают за край небосвода соборы, дворцы и миры

В ритме дивной игры,

И земля отвечает,

И небо в груди своей чает,

И глядится в простор, и своё в нём лицо замечает!

И все жизни, что скрылись, схоронены в тёмной земле,

Оживают, лепечут, горят, словно угли в золе,

И стремятся в полёт,

И зовёт небосвод,

И летят наши души – туда, в беспредельность, вперёд!

Лишь вперёд, лишь вперёд, где ни бед, ни потерь, ни забот!

Облака проплывают, и я, окруженный стихом,

Как бурливой рекой,

Потерял навсегда свой покой,

И весь город, что связан со мной,

Поднимается в небо, забывши о тяге земной,

Все дома, все дворы,

Все соборы, базары, шатры –

Всё взлетело в зарю, всё танцует, всё жаждет игры,

И танцуют кометы, и пляшут на небе костры,

И огонь источают во тьме золотые шары!

Угли, угли в золе! Угли, звёзды в мерцающей мгле!

Запах трав и реки,

Трепет ветра и трепет строки!

Трепет речи, уснувшей в земле,

Трепет сердца, мечтающего о тепле,

Оживи, пробудись, отзовись на мой голос во мгле!

Но – во тьму, выше нас, выше наших дорог и орбит,

Улетают закатные тени, и сумрак рябит.

Облака улетают крылатою стаей сердец,

Опускается мрак, –

Всё промчалось, закату конец.

Притяженье опять нас берёт в золотые клещи,

И частицу полёта в крови – не найдешь, сколько ты не ищи.

Небо снова вдали от людей, и темны облака,

И на них не найдёшь ты ни друга, ни даже врага.

Чуть темнеют на пепельном небе вершины леска.

Волны лижут развалины замков, дворцов из песка.

Только плещет Иртыш, – почернели его берега,

Словно в небо впадает река…

Стансы к Валерии

Я вспоминаю. 
Я воскрешаю в памяти то мгновение,
Где глаза твои смеялись, как переливчатые ручьи,
Где ты звучала, как самое лучшее стихотворение,
И солнечным смехом обрызганы были волосы твои!

Тебя я нёс, как свечу, – осветить могла ты одна меня.
Как под кожей звенел, переливался твой яблоневый сок!
Ты, девушка-свеча, стояла – 
вся в рыжем пламени,
И пожар волос твоих над жизнью моей – высок…

Золотая, родная, тёплая! Мы вместе новое небо творим,
И на душе так звонко, весеннее и молодо,
И так хочу я принести и бросить к ногам твоим
Сердца моего
Пепел и золото!

Вспоминаю веснушки, брови, 
вспоминаю улыбки тепло – 
И, словно утрата, из собственных рук выпадаю, 
И сердце делается такое большое, 
                                        что нести его тяжело,
И небосвод расцветает в крови моей – от края до края!

И всё так весело, так тепло, божественно и нелепо,
Что волосы твои – горят, как ими зажжённый закат, 
И глаза твои – 
                    они лишь чуточку меньше, чем небо,
Но – не вернуться, не вспомнить, не заглянуть назад…

Нагадала нам счастье воробьиная ворожба,
Мне сулила, счастливому, в жизни моей, солнцем выжженной,
Как тёплый ливень летний, до неба испить тебя,
Сорвать с просторного луга цветы твои рыжие!

Кровь-руда моя тлеет, плывёт во тьме всё выше и выше,
Рудая осень прощается с нами, облака улетают птицами…
И ты мне, летняя, в осеннюю ночь приснишься
И взмахнёшь вдруг во сне покрасневшими ресницами…

Так хочу я сладкой любви, до крови, до слёз, до сияния,
Чтобы всё – по-настоящему, всё взаправду и всё – всерьёз,
Чтоб над нашими встречами, дорогами, расставаниями – 
Яркая соль высоких осенних звёзд…

И золотая тяжесть рук твоих,
И золотая лёгкость губ твоих,
И жёлтые пчелы весёлых взглядов твоих– 
Только вспышка во мраке, 
Только короткий миг.

Но окаянная алость зари сердечной – 
                                    ты.
Ослепшие звёзды осени моей – 
                                   это ты.
Улыбки рыжих цветов на улице – 
                                   это ты. 
Ты – сад, где я выращу свои цветы.

Но, как последний всполох жизненного тепла,
Память моя всё прошлое сохранить не смогла.
Испепелена, сожжена, вычернена дотла,
Прошлая жизнь моя, 
Та, что до тебя была, –
Умерла.

…Как же руки твои на прощание горячи…
Трудно расстаться с тобою, труднее, чем с целым светом!…
Твои волосы обжигали мне щёки, как пламя свечи,
И как, как они жгли мою память в дороге этой!

Яблочный запах губ и щёк молодых…
Веснушки, от солнца летнего разогретые…
Глоток рыжего зноя в пожатии рук твоих…
Где эта девушка? Нет её. Нет её!

Только душа в уголках губ пляшет и пляшет,
Только в бубны ударяет густой солнечный свет,
И сердце плясуном канатным бежит, не боится сорваться даже,
И ищет тебя – а тебя нет, 
нет, 
нет, 
нет!...

Я жду… А время, а время – как кровь из горла, идёт…
Горькое одиночество крови душу тяжёлой делает…
Как горько идти одному по дороге пустых забот...
Валерия… Песня… Родная… 
Как имя твоё во мне поёт!
Как хочу я сорвать с тёплых губ улыбки твои спелые!

Я не верю, не верю, не верю, что нет во мне твоего зноя!
Я знаю – дорога наша длинна, 
                             нет начала ей, нету конца…
Пусть твои волосы разожгут рассвет надо мною,
И в нём, как цветы фейерверка, распустяся наши сердца!