Был Иннокентий Анненский последним...

Белое утро

Белое утро

Белое марево, белое марево

в небе над городом белым парит;

солнце сквозь облако светится палево,

небо звенит, ударяясь в гранит.

Это лазурное, белое, синее…

Сердцу мерещится снежный простор,

ветви деревьев в серебряном инее,

белая площадь, Успенский собор…

Сердце неясным желаньем ужалено,

плачет о чём-то, чего больше нет;

серая стынет на небе окалина,

серый дворец белой дымкой согрет…

Тени танцуют на площади замершей,

белые тени в морозном дыму;

кто-то навеки ушёл, а кто там ещё,

кто промелькнул там и с кем – не пойму…

Столько потеряно, сбыто, раздарено…

Только бессмертный серебряный снег,

только загробное белое марево

было и будет – до нас и вовек.

Красный отблеск

Красный отблеск

Сон

Сколько лет уже – о Боже!

по ночам под Новый год

снится мне одно и то же:

снежных хлопьев хоровод,

в чёрном небе промельк алый,

вьюга, мрамор  и гранит,

чей-то хохот, топот шалый,

смех и слёзы, грех и стыд...

От людей навеки скрыто

то, что у меня внутри:

чёрный небосвод, граниты,

белый снег и фонари.

Мир обманчивый и страстный

мной над бездной вознесён;

красный отблеск, красный, красный

в этот миг лежит на всём.

Между пятен чёрно-белых,

в общем хоре не пропет,

в хаосе плывёт пробелом

белый Любинский проспект.

Быстро мчатся вдоль проспекта

чёрно-красные лучи;

из цветов земного спектра

только три горят в ночи.

Что сулит нам, что пророчит

огневьюжною игрой

красный луч средь чёрной ночи,

белых зданий чёткий строй,

этот трепет, этот ропот,

этот злой багровый свет,

быстрый шаг, неверный топот,

нервный смех, неровный след?

В небе белый флаг маячит,

рвётся в пьяной высоте;

кто-то мчится, кто-то скачет

над домами в темноте.

Ведьмы пляшут, бесы скачут,

тролли лезут на дома…

Пьяная, поёт и плачет

всероссийская зима.

В небе низком, в небе чёрном

словно разлилось вино;

в ритме огненно-узорном

пляшут черти в домино.

Всей Сибири неотпетой

тесно сжатые уста -

и загробного проспекта

неземная красота.

И зловеще глянцевито

из-за низких чёрных туч

по классическим гранитам

льётся, льётся красный луч…

Эти лица, эти маски,

кони, шубы, шум и гам –

послесловье зимней сказки,

распылённой по сердцам…

А над градом обречённым,

выше всех обид и слёз,

над театром ангел чёрный

факел в облако вознёс.

Небо поджигает гений –

и слетает к нам гурьбой

сонм надежд, сонм заблуждений –

сновидений ложный рой.